Один из лучших игроков в истории Бельгии, главный тренер «Крыльев Советов» Франк Веркотерен в интервью Sovsport.ru рассказал о кризисе, выездах, погоде и реформах в футболе, а также вспомнил, как давал автограф Федору Черенкову.

— Где провели каникулы, Франк?

— По большей части в Бельгии, я давно там не был. Еще съездили в Эмираты, я ведь там тренировал. Все прошло здорово, теперь мы готовы начинать работу снова. Подготовка нам предстоит долгая, нам нужно построить фундамент для остатка сезона.

— Вам не кажется это странным: четыре месяца перерыва между двумя частями и два месяца подготовки к двум месяцам футбола?

— Да не то чтобы странным… Обычно такая подготовка у команды перед началом сезона, зимой небольшой перерыв, а потом продолжение. Сейчас все по-другому, но сложности у нас уже были — на старте сезона. Не могу сказать, сложно ли будет сейчас: мне нужно увидеть реакцию футболистов на сборе. Обычно, когда начинается подготовка, все для тебя новое, а теперь те же игроки, те же тренеры: какая-то основа, база (скажем, тактика), уже есть, и это хорошо.

Для одной игры (пусть даже с ЦСКА в Кубке России) два месяца — наверное, очень уж длинная подготовка. Но мы готовимся, чтобы работать до конца мая — а может, и до июня, по крайней мере я надеюсь на это. Для у нас уже есть проделанная работа, нам остается только улучшить то, что есть. Так что неправильно говорить, что такой перерыв нам в минус.

— Подходит ли система «осень-весна» российскому футболу?

— Не думаю. В текущей ситуации играть по такой схеме очень сложно. Должны быть подходящие обстоятельства, — прежде всего погода. Нам нужно нормально тренироваться, играть и даже путешествовать, и чтобы ничто нас не останавливало. Вот как вчера: аэропорт в Самаре был полностью закрыт весь день. Когда подобное случается накануне игры, это неприемлемо. Адаптация к такой системе — обязанность страны.

— Из-за системы «осень-весна» РФС трудно синхронизировать два дивизиона, да и вообще ФНЛ куда больше от этого страдает из-за своей географии. Согласны?

— Безусловно.

— Довольны текущими результатами «Крыльев»?

— Нет. Мы потеряли несколько очков дома. Даже в гостях мы выигрывали или хотя бы могли выиграть, но дома все шло иногда совсем плохо. Так что я не доволен. Не буду говорить, что у нас должно быть на семь очков больше, но имей мы еще три-четыре, ситуация была бы другая.

— Денис Ткачук переходит из вашей команды в «Зенит». Вы против его ухода?

— Нет. Если игрок может отправиться в «Зенит», почему я должен грустить? К тому же клуб получает от этого какой-то доход. Три вещи должны сойтись: один клуб покупает, второй продает, а игрок хочет сменить команду. Я даже счастлив немного: я повлиял на то, чтобы Денис проделал такой путь. Мы нашли Ткачука во втором дивизионе, заиграли его, а теперь он может уходить в «Зенит».

Я не радуюсь уходу игрока, если его некем заменить. Так жизнь устроена, кто-то приходит, другие уходят, вещи в клубе быстро меняются. Один из наших лучших игроков уходит, на его месте пока никого нет. Но ему я пожелаю удачи.

— Довольны ли вы вашим текущим составом?

— Ты всегда должен понимать, что тебе может понадобиться новый игрок. Это может быть для конкуренции, для более широкого выбора. Мы ищем усиления на каждую позицию. Я обращаю внимание на игроков-универсалов: скажем, на полузащитника, который может сыграть в обороне, или защитника, который может сыграть на фланге.

— По силам ли вам выйти в премьер-лигу по итогам сезона — или даже ЦСКА обыграть в Кубке?

— Если пообещаешь многое, придется исполнять. Но если не веришь в себя, то победить тоже не выйдет. Мы реалистично настроены: ЦСКА превосходная команда, пройти их очень сложно. Мы сделаем все возможное.

— Вы в России всего полгода, а на Дальнем Востоке пока не были. И все же у вас должна быть своя история о выезде, который вы не забудете.

— Расскажу о двух поездках. Первая — в Хабаровск. Игра со «СКА-Энергией» была на той же неделе, что и с «Краснодаром» в Кубке. Проехать 20 тысяч километров за четыре дня — это непросто! Но я не думаю, что мы проиграли там только из-за перелета. Просто в тот день мы не были лучше СКА, так что нас путешествие не извиняет.

А самый сложный выезд — это к «Тосно». Сначала мы час ехали от базы до аэропорта в Самаре, затем летели два часа в Петербург, а потом еще пять часов на автобусе! А дело было летом, в жару. Еще и игра на искусственном поле. Для меня это было тяжелее всего, да и на игре команды тоже сказалось.

— Говорили себе, приезжая в какой-нибудь город: «Хуже быть не может»? Может, поле было ужасным, раздевалка, отель?

— Ни разу. Я вижу другую сторону жизни в России. Когда я бывал у вас, скажем в Новосибирске, я увидел довольно свежий, современный, приятный город. Иногда, конечно, мы путешествием, и я вижу километры пустого пространства. Летим час над Сибирью, а внизу ничего нет, только лес. Но другие вещи хорошие, а иногда просто отличные.

— Перед началом сезона вы говорили, что длинные перелеты не будете считать оправданием для игроков. Не передумали?

— Нет. Лучше, конечно, готовиться к домашней игре. Восстанавливаться как-то после путешествий приходится, но это не влияет слишком уж серьезно. И потом, всем ведь приходится так делать. Кому-то, конечно, больше, кто-то в лучшем положении. Но вот мы летали в Томск — отличный перелет, на чартере, с комфортом. Летели три-четыре часа, ну и что? Это не главная проблема.

— К чему вы не были готовы из того, что увидели в России?

— Много новых вещей, отличных от привычного, но в целом все ожидаемо. Культура футбола примерно та же, ничего особенно специфического. Много игр на искусственных полях, но у нас такое и в Бельгии есть. Немного, одно-два на высшие дивизионы, но в общем нам не привыкать.

Разве что я ожидал побольше народу на домашних играх «Крыльев». Самара — футбольный город, но, возможно, когда они выбыли из премьер-лиги, болельщики ждут новых результатов и повышения в классе, а пока расстроены.

— В конце лета вы были близки в расставанию с «Крыльями» и могли вернуться в Бельгию. Это правда?

— «Генк» уволил прежнего тренера и искал нового. У меня была возможность стать там тренером, но ничего конкретного я не услышал. Хотел ли я уйти в «Генк»? Нет. Если люди мне звонят, спрашивают, я их выслушиваю и отвечаю на их вопросы. Так я работаю и живу, не более.

— Вашему тренерскому штабу платят меньше, чем, скажем, Гаджи Гаджиеву. И все же слышали ли вы разговоры, что ваша зарплата как иностранца слишком высока для первого дивизиона и «Крыльев» в частности?

— О деньгах меня никто не спрашивал, да и я предпочитаю не говорить. Каждый стремится устроиться лучше, но для меня деньги не на первом месте, может, на четвертом или пятом. Для меня достижения и счастье гораздо важнее.

— Когда вы махнули в ОАЭ, вам наверняка говорили, что это все ради денег.

— Да, говорили, но это не правда. У меня не было предубеждений против работы в Эмиратах, к тому же я был не слишком счастлив в клубе, где работал тогда («Генк» — прим. ред.) Звонок из «Аль-Джазиры» был для меня новым вызовом. Кого-то, возможно, смущает низкий уровень местного футбола. Но я хотел открыть для себя новые возможности в разных частях света, и спортивные причины были не менее важны, чем другие.

— Вы тренировали в «Спортинге» Марата Измайлова. Каким вы его нашли?

— Я знаю его давно: наш «Андерлехт» играл против «Локомотива» с Измайловым в Лиге чемпионов. В «Спортинге» Марат для меня и игроком-то особо не был: он все время был травмирован. Мы не могли его использовать в игре, а если могли, то очень недолго, он не мог продержать долго. Так уж получилось: все знают, какой это качественный футболист, но при мне Измайлов не мог защитить себя от повреждений и тренироваться регулярно.

— Вы добивались отличных результатов, возглавляя «Андерлехт», но главным тренером пробыли всего несколько сезонов. Почему не дольше?

— Не я решил уйти. Я собирался продолжить работать по своему контракту, а потом перейти на должность технического директора. Но после двух очень успешных лет клуб решил меня уволить. Вряд ли я мог быть такому обрадован. Я работал в клубе почти 30 лет: 24 из них футболистом, а затем ассистентом и тренером. С другой стороны, это открыло для меня возможность увидеть «Генк», «Аль-Джазиру» и теперь Самару. А в противном случае я бы остался в «Андерлехте» просто как мебель.

— Как вы объясняете невероятное перерождение бельгийского футбола в последние годы?

— Есть несколько причин. Первая не слишком радостная для Бельгии: все игроки раньше очень молодыми уехали за границу. Они получали образовании там, а не в Бельгии. Посмотрите на Азара, Шадли, Вертонгена, Вермалена: они играли в академиях «Аякса», «Лилля»… Голландия и Франция во многих отношениях лучше Бельгии: именно там формировались многие наши игроки.

Вторая. Раньше бельгийские клубы могли покупать очень хороших игроков: из сборной Голландии, Дании, прекрасных африканских футболистов. Это больше невозможно по экономическим причинам. Теперь все они едут в другие страны, а Бельгия вынуждена пользоваться молодыми игроками, воспитывать их и продавать. Таким образом у нас и в других странах в 17-18 лет ребята уже играют за основные команды. В этом я вижу отличие от России: у вас эта дистанция больше, молодыми считаются игроки постарше. А в Бельгии этот рост проходит быстро, просто за счет этого там клубы и живут. Спонсоры там дают не очень много, страна или регионы тоже не помогают, так что приходится искать таланты и выручать за них деньги.

— Кого бы вы особенно выделили среди новых звезд Бельгии?

— Назову Куртуа и де Брюйне. Но это не потому, что их двоих тренировал я в «Андерлехте», они и правда огромные таланты, мне нравится стиль их игры и их характер.

— Вы сами приняли какое-то участие в бельгийских реформах?

— Я пытался делать две самые важные вещи, и в частности поэтому и был приглашен на работу в «Андерлехт». Первое, что я там делал — налаживал связь между юношами, второй командой и первой. Они существовали не вместе, а порознь, хотя везде было полно футболистов. «Андерлехт» захотел это поменять, и пригласил меня проталкивать игроков, вносить их в селекцию. Я тогда был помощником главного тренера, но ответственным и за дубль. Главному я сказал, что хочу смотреть и за молодыми, учить их тому же, чему учат взрослых, хочу сделать их профессионалами. Зачем нам было искать футболиста на стороне, когда такой же был в нашей системе?

И второе. Я по-новому расставлял приоритеты в работе над менталитетом. Все работали над техникой, физикой и тактикой, а о «голове» все забывали. Поначалу надо мной все смеялись. «С ума, сошел, что ли? — говорили мне. — Не нужен нам психолог, мы же здоровы!» А сейчас все так делают. Возможно, в этом смысле я тоже что-то значил.

— Что бы вы изменили в нашем футболе в первую очередь?

— Селекцию. Это абсолютно необходимо молодым футболистам. В 17-18 лет им пора играть рядом со взрослыми. Они и сами уже взрослые. Для этого, конечно, нужны тренеры: юношам нужно помогать индивидуально, осторожно их отбирать, помогать избегать травм. Молодежи нужно место в вашей команде. Понятное дело, вам необходим опытный профессионал, но пять-шесть парней помоложе в вашем составе быть тоже обязаны.

Кроме того, им необходим турнир, максимально приближенный к тому, где играете вы. В Бельгии у нас такая же ситуация. Вы играете в высшей лиге, а ваша вторая команда играет в молодежном первенстве — это плохо. Слишком большой разрыв. Но в России у некоторых команд молодежки уже играют во втором дивизионе: так у юношей появляется возможность становиться лучше. В премьер-лиге такие шансы появляются лишь у немногих.

Матчи должны стать для них последним шагом — тут опять схожесть с Бельгией. Раньше мысль была только одна: ты растешь, только когда играешь матчи. Все молодые говорят: я хочу играть, а я отвечаю: лучше бы тебе тренироваться, а только затем играть. Понятно, откуда это идет: когда ты мальчик, тебе шесть-десять лет, тебя тянет играть. О работе на тренировках мало кто думает, а ведь игры для молодых — не приоритет.

— У вас есть какое-то представление: что не так со сборной России?

— Сложно сказать. Нужно сочетать вместе качество игры, эффективность и уверенность. Иногда вы просто не забиваете, иногда куда-то девается командный дух… Быть может, вам нужна одна хорошая победа над большой командой, и дело пойдет. И мыслить вам нужно позитивно, вероятно, все обозлены и ждут чего-то очень ждут. Качество у сборной России есть, но нужен какой-то рестарт.

— Одна из вероятных проблем — отсутствие зарплаты у Фабио Капелло, уже больше чем полгода.

— Неправильный фокус. Дело все в игре на поле. А сосредотачиваться на других вещах, вроде денег, — неверный путь. Будь я на месте Фабио, я бы тоже не подавал в отставку. Уходить следует (как я это сделал с национальной сборной), когда ты сам несчастлив на своей работе, когда ты понимаешь, что больше сделать с командой ничего не можешь, что лучшего ничего не извлечешь. А невыплата денег для меня не причина уходить, тренеру стоит подождать

— Экономические проблемы могут помочь нашему футболу если не стать лучше, то возродиться заново?

— Пожалуй. Только надо делать скидку, что молодежь, которой может стать больше в ваших клубах, будет ошибаться. Она может оказаться не того уровня, как былые звезды. В Бельгии это занимало годы: в чемпионате у нас попадались хорошие игроки, но лучших команды теряли, и мы были нулями в Европе. В первых раундах выбывали, в Лигу чемпионов не проходили. То есть новое поколение вроде бы росло, радовало, а такого же результата, как дорогие игроки, не давало. Нужно найти баланс и выждать время, но болельщики этого не понимают.

— Гендиректор «Крыльев» говорит, что экономит теперь на дорогом коньяке. Сами уже ощутили финансовую неустойчивость?

— Да, конечно. Рубль это рубль, сегодня он стоит столько, завтра меньше, через два месяца он может подняться, а может и нет. Мы в эти процессы вовлечены и не может ничего не ощущать.

— Вам уже предлагали пересчитать зарплату по фиксированному курсу?

— Еще раз говорю, все внутри этого кризиса, и я в том числе. На нашей работе или зарплате это отразится. Клуб тоже находится, в общем-то, в кризисе, им приходится искать выход из положения. Денег на покупку новичков или на большие зарплаты будет уже не так много, я это допускаю.

— То есть руководство к вам уже обращалось с такими словами: «Франк, настают другие времена, теперь будем жить не так широко»?

— Да. Приходится с этим мириться. К изменениям я готов: я часть клуба, а клубу нужно держаться на плаву. Можно расставлять приоритеты и делать выбор, но оглядываясь на текущую ситуацию.

Настает самый волнительный момент беседы. Для Франка у меня заготовлена автобиография Александра Бубнова. Там, в главе о Федоре Черенков, припасена история, в которой не последний герой — Веркотерен.

— Какой момент самый яркий в вашей карьере игрока?

— Конечно, я всегда вспоминаю европейские кубки, выигранные в «Андерлехте». А Кубок УЕФА я поднял впервые в качестве капитана команды — так что назову 1983 год. Это особенно важно, как будто подарок, который ты получаешь за все, что сделал.

А со сборной — это, конечно, чемпионат мира 1986 года в Мексике. Лучше, наверное, только первая игра ЧМ-1982 против Аргентины (Бельгия победила 1:0) — прим. ред.) Но 1986-й — мой максимум (Бельгия тогда заняла четвертое место — прим. ред.). Все-таки это значимее чемпионата Европы или еврокубков, здесь лучшие игроки мира играют с лучшими.

— Значит, вы и игру со сборной СССР помните, когда вы победили 4:3 в дополнительное время.

— Игра была очень зрелищная и драматическая. Помню, что мы играли действительно отлично, хоть и пропустили трижды. Но нам еще и повезло. В тот день, я думаю, на нашей стороне было больше удачи, чем у русских.

— Кто был лучшим игроком той сборной СССР?

— Я не люблю выбирать лучшего. Когда говорят «Барселона», то подразумевают Месси, но он ведь не вся «Барса». Вот забил Беланов три мяча, вы можете сказать, что он был лучшим, но лучшим он не был. Он забивал, менял счет, но и все остальными были великими, от вратаря до последнего хавбека. А сборная у вас тогда была классная.

— Матчи со «Спартаком» в Кубке УЕФА в 1983 году помните?

— Для нас игры в России всегда были чем-то особенным. Раньше, когда мы смотрели на СССР, перед нами было что-то вроде занавеса, а тут мы зашли за него. Если тебе нужно куда-то поехать, пройти на таможню, за визой, посмотреть Москву — удивительное ощущение.

Поразил меня уровень контроля — армией, милицией… Нет, проблем у нас не было, но в других странах перемещения были проще, а тут нельзя было ездить свободно.

— А кто это такой, знаете? — показываю обложку «Семи лет строгого режима». — Он из «Спартака», вы играли против него тогда.

— Да-да, припоминаю, — улыбается Веркотерен.

Как могу, пересказываю Франку грустную историю, которая, по мнению Бубнова, стала ключевой точкой в психологическом расстройстве Федора Черенкова. Первый матч в гостях сложился для «Спартака» неудачно: поражение 2:4. Но Константин Бесков почему-то выпустил Черенкова играть на том же фланге, что и Веркотерена — капитана «Андерлехта» и сборной, уже забивавшего Аргентине. По словам Бубнова, Франк «навозил» Черенкова, забил и поучаствовал в других голах «Андерлехта».

В раздевалке Бесков разозлился на Черенкова и решил съязвить: «не нашел ничего умнее, чем предложить Феде пойти взять у Веркотерена автограф». А в раздевалке «Спартака» как раз были фирменные программки с Франком на обложке. В ответной игре Черенков не участвовал: уже появлялись признаки болезни. В Тбилиси «Спартак» выиграл, но всего лишь 1:0, и дальше не прошел. А позже, в ресторане, Черенков предъявил Бескову ту самую программку с подписью Веркотерена. Теперь Бесков растерялся сам, а Федора вскоре определили в Институт психиатрии.

Франк завороженно слушал историю, но не может вспомнить ни автограф Черенкова, ни его игру.

— У нас было мало информации и о командах из СССР, с которыми мы играли. А команды у вас были высокого уровня. Вот и об игроках мы знали совсем немногое, к большому сожалению. Сейчас другие времена, команды интересуются не только своей игрой.

Франк охотно соглашается расписаться на снимках Черенкова и просит рассказать о нем подробнее. Не каждый мог предположить, что непоследний герой книги Александра Бубнова и жизни Федора Черенкова окажется в России сейчас.

Источник: Советский спорт