Предыдущее наше интервью случилось пятнадцать лет назад. Сейчас вернулись, чтобы убедиться — новый кабинет Евгения Ленноровича куда просторнее предыдущего. Изумительный вид из окна. Среди леса многоэтажек мы пытаемся угадать дом Льва Яшина в Чапаевском переулке. Он где-то здесь, совсем рядом.
В новом кабинете немало икон. А Евгений Леннорович, человек с самой могучей энергетикой в российском футболе, глядит на нас устало. Должно быть, сложный день.
Через минуту выяснится, что первое интервью за долгие времена обозначено в ежедневнике Гинера как короткое, незначительное. Приуроченное к 20-летию грандиозной победы ЦСКА.
— Хотели начать с темы Кубка УЕФА, — звонко сообщили мы. Разложив листочки по столу.
— А других тем у нас и нет! — обрубил вдруг Гинер. В бархат этого голоса обернута сталь.
За окном лютовала буря. Небо стало темным — в прямом и переносном смысле. Стопку вопросов можно было в ту же секунду смахнуть со стола.
Поначалу разговор напоминал пинг-понг — столь коротки были ответы Евгения Ленноровича. Но вдруг он смилостивился, чуть оттаял. Взглянул на нас по-приятельски. Перестал посматривать на часы.
Икона
— Финал Кубка УЕФА пересматривали?
— Ни разу. Я вообще за эти годы в ЦСКА ни одной игры не пересмотрел.
— Мы думали, кайф смаковать такие матчи.
— Зачем? Выиграли — что смаковать-то? Я даже ни с кем не обсуждал финал. Достаточно того, что помню его каждую минуту.
— К перерыву нас не покидало ощущение катастрофы. Казалось, шансов нет...
— Долго было похожее ощущение. Но я сидел рядом с президентом УЕФА Леннартом Юханссоном. В какой-то момент взглянул на меня: «Ты что так волнуешься?» — «0:1, у соперника дома играем...» — «Да не переживай, сегодня вручу кубок вам!» Почему-то я сразу успокоился.
— Поверили?
— Да!
— Матч был поздний. Как провели тот день?
— Ездил по Лиссабону, осматривал достопримечательности. Пообедал в ресторане на берегу океана... Ничего сверхъестественного.
— О вас говорят как о человеке выдающейся интуиции. Что подсказывала?
— Должны выиграть — следующий шанс будет нескоро! Днем никакой тряски не было. Что нервничать — если ничего не можешь изменить? Только ближе к игре началось.
— Какие-то ритуалы для самых важных матчей у вас есть?
— Нет. Мне ходить в одной рубашке? Или трусах? Надо быть верующим, а не суеверным. Это вещи, противоречащие друг другу! А я верующий.
— У ваших футболистов миллион примет. А у вас?
— Ни одной.
Санкции
— Ваш нынешний день как строится? Мы уйдем — чем займетесь?
— Бизнесом. В приемной сидит директор моего завода — ждет, когда сможем пообщаться. А пока общаюсь с вами.
— Ваш сегодняшний бизнес — это что?
— У меня много направлений. Вас какое интересует?
— Главное.
— Все главные! Энергетика, сельское хозяйство, гостиницы...
— Мы еще вычитали — вы владелец конструкторского бюро автоматических линий, которое выпускает патроны.
— Я вычитал то же самое. Из-за этого ВСУ объявили меня военным преступником. Вот тогда и выяснил, что, оказывается, скупал бизнес на Украине с целью изменить границы и конституцию страны. Получив деньги, нес их русским солдатам. Плюс произвожу и поставляю патроны...
— Ничего этого не было?
— Бред! У меня нет завода по изготовлению патронов.
— Из всех направлений, которые назвали, к чему особенно лежит душа?
— Мне везде интересно. Есть поговорка: хозяин из лавки — лавке конец. Если не погружаешься в нюансы, то... Это все.
— Значит, занимаясь сельским хозяйством, вы изучаете что-то про картошку?
— Картошки у меня нет. Выращиваю рапс, сахарную свеклу, сою, пшеницу...
— Про эти вещи знаете все-все-все?
— Не все, конечно. Но многое, агрономы мне докладывают.
— Лев Лещенко купил деревообрабатывающий комбинат под Владимиром. Нам показалось, он может толковать три часа о древесине, знал все до мелочей. Вы готовы столько же говорить о рапсе и пшенице?
— Нет. Зато могу часами рассуждать об энергетике и отелях. Со всеми тонкостями.
— Читаем книгу одного известного бизнесмена вашего поколения. Пишет — трижды банкротился. Вы хоть раз были близки?
— Нет. Но меня пытаются банкротить. Та сторона желает отобрать весь украинский бизнес. Цель одна — заполучить деньги, ничего другого. Хотя украинского бизнеса у меня давно нет!
— Как же пытаются?
— Это уже не ко мне. Бизнеса на Украине у меня нет с 2014 года. Они уговорили американцев, европейцев — я попал под санкции. Дальше ничего не получается — заочно осудили. Вы им задайте вопросы!
— Бывало, что не верили в потенциального новичка — а Бабаев вас переубедил?
— Я не считаю, что разбираюсь в футболе. Давать игрокам профессиональную оценку не могу. Для чего нам селекционный отдел, если буду все замыкать на себе?
— Деньги-то ваши.
— Тут вопрос не в деньгах. Если наши селекционеры рекомендуют футболиста, за которым давно следят, и тренер кандидатуру одобряет, никогда не скажу: «Нет, мне этот парень не нравится!»
— Но ведь был эпизод с Красичем. Его агент вспоминал: «Гинеру принесли видео с играми Милоша. Потом говорит: «А теперь пусть пришлют диски с записью двух матчей, где он плохо сыграл». Когда все это посмотрел, Красича сразу подписали».
— Может, я и просил какие-то диски. И глобальные решения как руководитель клуба принимаю я. Несу за них ответственность. Но в работу селекционного отдела не вмешиваюсь.
— А такое случалось: вам игрок нравится, но тренер его на дух не переносит?
— Не исключено.
— Что же было дальше? Жаркие споры?
— Нет, в это я не лез. Единственный, за кого попросил, предварительно переговорив с ребятами, — юный Щенников. Сказал тогда Слуцкому: «Дай мальчику матчей десять и определись — можно на него рассчитывать или надо в аренду отдавать». Слуцкий пошел мне навстречу. В итоге Жора заиграл и на много лет стал основным защитником ЦСКА, до сборной дорос.
— Слуцкий рассказывал нам: «Я был потрясен количеством вариантов, которые предлагал Гинер, чтобы избежать моего ухода из ЦСКА».
— Да, говорил ему: «Оставайся». Но он решил, что нужно учить английский.
— Глядя на дальнейшую карьеру Слуцкого, вам кажется, что он ошибся, расставшись с ЦСКА?
— Ну конечно!
— Сам Леонид Викторович это понимает?
— Не знаю. Я же не могу залезть ему в голову.
Акинфеев
— У Игоря Акинфеева было хоть одно предложение из Европы?
— Нет.
— Но почему? Вратарь-то классный.
— Я объясню. Прежде чем договариваться о трансфере, представители клуба всегда выходят на игрока. Прощупывают почву: готов? Не готов? Мы, руководители, между собой можем обсуждать что угодно. Но какой в этом смысл, если футболист скажет: «Я никуда не поеду».
Думаю, Игорь сразу всем отвечал: «У меня один клуб — ЦСКА. Где начинал, там и закончу». Вот почему на моем столе не было предложений по Акинфееву. Зачем присылать, когда игрок четко дает понять, что покидать ЦСКА не намерен.
— За эти годы — самый памятный игровой эпизод с Акинфеевым?
— Первый. В 17 дебютировал в Самаре и сыграл на ноль, взял пенальти от Каряки.
— А лондонский матч с «Арсеналом» в Лиге чемпионов?
— Ну, игр, где Акинфеев тащил все, очень много. Долго могу перечислять. А сколько у него рекордов? Пару лет назад я сказал, что он уже превзошел наших лучших вратарей, включая Яшина и Дасаева. Так Дасаев на меня обиделся!
— Мы помним комментарий спартаковского голкипера: «Кто такой Гинер? Мне его мнение неинтересно».
— Я с уважением отношусь к Яшину и Дасаеву. Оба — великие, без вопросов. Лев Иванович еще и олимпийский чемпион, обладатель Кубка Европы, получил «Золотой мяч»... И Игорь сам по себе очень скромный и со мной не согласится. Но я-то говорю о статистике. Акинфеев давно побил рекорд Яшина и Дасаева по количеству сухих матчей. Как в чемпионатах страны, так и за сборную. И вообще больше всех игр провел. В этом плане Игорю объективно нет равных.
— Двумя словами — о характере Акинфеева?
— Мне хватит одного. Мужик! Уже в 16 лет это в нем чувствовалось. Вроде еще ребенок, но...
— Настолько духовитый?
— Да!
Полностью интервью: sport-express.ru
Беседовали: А.Кружков, Ю.Голышак
